В фильме Дирижёр отправившийся в Иерусалим для исполнения оратории
Появление «Дирижёра» в российском прокате не случайно, как и не случайна роспись фильма, составляющая более 150 копий. Не вызывает сомнений и тот факт, что кино создавалось для российского зрителя, страдающего от поднадоевшего американского мейнстрима. «Я принципиально не стал отдавать «Дирижёра» на какой-нибудь фестиваль, поскольку он (фильм) весьма интимный, внутренний и очень личный», - с твёрдостью в голосе ответил режиссёр на вопрос о возможном показе его работы в рамках фестивальных программ.
Oратория, написанная митрополитом, библейские аллюзии, меняющая героев Святая Земля — вроде бы и нет причин не верить в искренность автора, а не получается. Но как ни странно, в случае с "Дирижером" это не так важно. Любимый артист Някрошуса Валдас Багдонас так по-бергмановски грандиозен в заглавной роли, что полностью берет на себя фильм. Который волшебным образом становится и глубоким, и не лживым, и точным.
Актерская игра, мастерская съемка и музыка здесь будут поважнее сценария. Эффект от фильма тоже получается музыкальным: эмоции захлестывают, руки дрожат, беспокойство не отпускает. Состояние, может, и необъяснимое, но вполне адекватное положению дел вокруг.
И пока камера следит за выразительным лицом актера Багдонаса (бывшего Фаустом в одном из спектаклей режиссера-метафизика Эймунтаса Някрошюса), можно вчитывать в звучание голосов и струн любые смыслы. Точно так же, как в случае с персонажем Петра Мамонова, скажем, в «Острове» того же Лунгина, – при замене русского юродивого на сумрачного литовца суть режиссерского метода осталась той же: пристальный взгляд камеры на главного героя в надежде на многозначительность, в которой каждый зритель вроде бы видит что-то свое.
Профессиональным глазом можно увидеть множество нестыковок в сюжете, в характерах персонажей. Можно задавать себе вопросы или заняться расшифровкой библейских символов, которыми наполнен экран. Лично меня особенно смущает копия картины Ганса Гольбейна «Мертвый Христос» с лицом дирижера, которую друзья сына пытаются передать отцу. И тот реагирует на нее, не скрывая разочарования, как на плохую работу, пусть даже сына.
Несмотря на то что формально к фильму нет никаких претензий, его целевая аудитория — отнюдь не рядовые посетители кинотеатров. Возможно, именно эта лента сможет наконец привлечь в кино взрослого думающего зрителя, задающегося проблемой выбора и ищущего в кинематографе не только сумасшедшие компьютерные аттракционы и пошлый комедийный накал.
Живых людей в «Дирижере», кажется, нет совсем. Зато пространства для воображения — с излишком. По сюжету главный герой — дирижер Петров, воплощенный на экране фактурнейшим Владасом Багдонасом — летит с группкой оркестрантов на гастроли в Иерусалим. Отгородившись от простых смертных в салоне бизнес-класса, Багдонас о чем-то сильно хмурится под беспрерывно звучащую за кадром ораторию.
"Дирижер" — не столько загадочный опус, сколько черная кошка, которую не поймать в темной комнате, поскольку ее там нет. Не выдержав проверки на логику характеров, он ускользает на как бы метафизический уровень. Но метафизика подчинена железной логике, а в фильме она не то чтобы фальшива, а отчаянно случайна. Получается, что "отец и сын" — это всегда "Иегова и Иисус". Православный аналог, извините, вульгарного фрейдизма, полагающего, что любой сын хочет убить отца и натянуть маму.
Ни сочувствия, ни интереса, ни желания хоть как-то пропустить через себя истории главных героев не возникает совершенно. Фильм, призванный заглянуть в душу каждого зрителя, если верить создателям, сам не имеет этой души. А фильм без души – это просто картинка и звук. В "Дирижёре" и вовсе остался один звук. Пшик.