Айка

Сергей Дворцевой снимал свой фильм четыре зимы, переписывая эпизоды «Айки» под конкретику съемочных обстоятельств, вслушиваясь в привередливый шепот жизни, который подсказывал ему те или иные решения. Этот медленный документальный метод «вынашивания» сценария дал странный результат: двухчасовая «Айка» смотрится на одном вдохе и вызывает прежде всего изумление, как будто присутствуешь при чуде.

После знакомства с «Айкой» зритель чуть иными глазами посмотрит на официанта, дворника, заправщика, кассира в супермаркете… А это значит, что свою главную задачу фильм выполняет безукоризненно

Та ошарашенность и боль, с которой зритель покидает сеанс «Айки», может стать более важным аргументом в борьбе за человеческое в человеке, чем любые статистические сводки и политические лозунги.

Это сильное и неудобное кино заканчивается условным хэппи-эндом, мимолётным и горьким от того, что дальше для главной героини всё должно стать ещё хуже.

На первичный сценарный набросок нарастали живые мускулы: понадобился снег — поехали в Мурманск, но отснятое не пригодилось (ведь это неправда), ждали нужного снега в Москве — четыре зимы. Снимали по множеству дублей, импровизировали, проживали сцены, давая персонажу пойти по собственной логике развития, не зная, куда заведут пути. Все это сделало Айку «Айкой», художественным кино, воспринимаемым как документ.

Сознательно отказываясь от манипуляции эмоциями зрителей, режиссер, тем не менее, вызывает сильнейшую эмпатию. Достигается она невероятно простыми средствами: долгими планами в переполненном метро, петлянием по заснеженным улицам (где рутинный поиск затерянного переулка оборачивается настоящей катастрофой), глубоким погружением в быт современных гастарбайтерских трущоб.

«Айка» — тест на способность к эмпатии, схождение в мир, который кому-то выгоднее, а кому-то проще не замечать. Устроенный, как водоворот, фильм с помощью длинных, сложно скроенных планов затягивает зрителя на дно воронки, туда, где не слышно ничего, кроме собственного сбитого от беспрерывного бега и оглушающей боли дыхания.

«Айка» — сентиментальный триллер. Никто и никогда в нашем кино так эмоционально и при этом жестко не рассказывал об иммигрантах, приехавших на заработки.

Что характерно, сам фильм по тем же симбиотическим законам живет: как гастарбайтеры приезжают в Москву, чтобы переправлять отсюда рубли к себе на родину, так и фильм, снятый в Москве, отправился на "Оскар" от Казахстана. И так же пройдет относительно незамеченным в российском прокате.

Дворцевой избегает манипулятивных приемов, запечатлевая многообразие жизни не в дикой степи (как в фильмах «Тюльпан» или «Счастье»), а в каменных джунглях Москвы. Айка — не социальный конструкт, к которому следует испытывать сострадание; она как будто сама природа, заточенная в бетонном подвале.

Первый за 10 лет фильм Сергея Дворцевого – о материнстве, выживании и женской силе.

Дворцевой прибегает к слишком прямолинейным контрастам: Айка устраивается на подмену в ветеринарную клинику, и там внимания к больным собачкам много больше, чем к погибающим рядом людям.

В фильме нет драматических поворотов, есть одна сюжетная линия, которая ничем не заканчивается. Похоже, что выработанный режиссером специфический метод кинопроизводства – на ходу, без сценария, который, по словам Дворцевого, был отложен на 20-й минуте, сыграл злую шутку.