Бобёр

Прежде всего, «Бобер» – это не комедия. Закадровый голос с самого начала задает картине интонацию скорее сказки или притчи – жанра. У фильма очень жесткая трехактная структура, он намеренно аскетичен в средствах. Фостер удалось создать действительно глубокое кино и выудить из камерной драмы все возможные метафоры вплоть до чуть ли не библейских.Фостер добилась не высокого менторского правдоподобия, а пусть маленькой, но все же правды о тех чудовищных жертвах, которые приходится принести, чтобы справиться с самым заурядным и незаметным кризисом.

Результатом работы Джоди Фостер, как режиссера, стал очень сильный, но не очень легкий для восприятия фильм, являющийся лучшим в ее карьере постановщика на сегодняшний день. Каждый наверняка найдет в этой картине что-то для себя. Для кого-то, конечно, она останется всего лишь простой трагедией одного человека, кто-то поймет, что вовремя идти к доктору гораздо полезнее, чем лгать об этом, некоторых она научит никогда не отчаиваться и ни в коем случае не перекладывать проблемы со своих плеч на чужие, а кому-то даст повод позлорадствовать над хлипкостью американских стен, которые можно головой пробить.

Единственное, к чему можно придраться, — Фостер, конечно, чудачка, но все-таки не сумасшедшая: ее взгляд на героя — взгляд сочувствующей родственницы или лечащего врача. Этот ракурс — самый, наверное, порядочный, гуманный и неинтересный способ смотреть на человека, сползающего в бездну, — то, что в конечном счете отличает чудаков от безумцев, художественную терапию от кино.

В основе картины — самая настоящая драма, построенная на человеческих эмоциях, переживаниях, отношениях. Тут стоит отдать должное авторам фильма, замечательно изучившим психологию и воплотившим всё это на экране. Абсолютно всё в этом фильме от сценария до актёрской игры работает только на то, чтобы достоверно воплотить чувства героев. Закольцованность сюжета придаёт фильму особый шарм, а несколько сюжетных линий, переплетённых между собой, помогают режиссёру Джоди Фостер лучше раскрыть тему картины. Сложно сказать, насколько способ лечения от депрессии, предложенный в этом фильме применим на практике, однако сама картина настолько жизнеутверждающая, что, наверняка, зарядит зрителей позитивом.

В этом фильме мы увидели достаточно, чтобы понять следующее: Мэла Гибсона еще рано списывать со счетов. Несмотря на всю травлю, которой подвергся этот актер в последнее время, его талант с годами только прибавляет в крепости, как хорошее вино.

Киллен и Фостер, возможно, не слишком углубляются в причины возникновения стресса, объективные или субъективные. Однако в «Бобре» завораживает демонстрация самого процесса погружения человека в бездну безумия. Оцените мрачный юмор авторов: чтобы наладить элементарную коммуникацию, Блэку приходится выдумать новую живую сущность, и чем дальше, тем больше не она управляет кукловодом, а кукловод – начинает исполнять прихоти создания, лишь изредка пытаясь избавиться от диктата.

Абсурдизацией обыденных жизненных обстоятельств его функции не ограничиваются — режиссеру Фостер хватает смелости сокрушить своего героя посредством именно этой вроде бы спасительной находки. Гибсон же живописует героя, который в финале кажется травмированным еще болезненнее, чем в завязке. Творимый актером мощный симбиоз человека и бобра, правда, низводит до клише мир, его окружающий, несколько снижая драматизм падения.

Как ни странно, но знаменитую толстовскую фразу о семьях, что несчастливы по-разному, лучше всех воспринял именно американский кинематограф. Породивший огромное количество странных семеек, он возвел их "придурочность" в некий культ. Кажется, будто именно желание выделяться победило в "Бобре" все заложенные изначально смыслы. Как и старший сын Уолтера, движимый одной только целью от него отличаться, обклеивает всю комнату стикерами, исписанными их с отцом бесчисленными сходствами, фильм, призывающий нас любить друг друга несмотря на всех бобров и прочих тараканов, в конце концов, на этой фауне и сосредотачивается.

Бобер – это персонализация наших рухнувших надежд, идей и желаний. И, в то же время, это наши внутренние демоны, мысли о суициде и разрушение личности. То есть, это мы сами, сжатые в кулак. От которого, как выясняется, очень легко избавиться. И тогда Уолтер Блэк избавится от мрачного наваждения. Возможно, это продлится до конца его дней. А может, в конце концов, и вторая рука нащупает очередного бобра, чтобы вновь помутить сознание. Ведь мы все, если вдуматься, чуточку (или больше) сумасшедшие. Иначе бы нам просто скучно было бы жить.

В итоге, когда нам подают мораль уже такими отвалами, для верности проговорив её ещё раз целиком и вслух, а бобёр этот внезапно для всех принудительно оказывается не отцом, а сукою, тут бы нам хлопнуть себя по лбу и воскликнуть, ах вот оно что! Ан нет. Только бобры! Только хардкор! Бобёр проиграл неравную борьбу с режиссёром, он был оболган, предан лучшим другом, подвергнут мучительной казни и сброшен с локомотива истории. Но мы, настоящие падонки, сволочи, расисты, антисемиты, алкоголики и просто домашние тираны, всё равно на его стороне. И пацан этот смышлёный, явно тоже с нами. Да здравствует революция бобров! Вот такое кино.