Человек, который убил Дон Кихота

У Гиллиама вышел великий постмодернистский опус, создать который получилось именно потому, что сам роман обладает главными чертами постмодерна.

Праздник чистого творчества и очевидный показатель того, что Терри Гиллиам — все ещё тот же великий художник, каким он был всегда.

К счастью, создатель картины вскоре забывает о грехах своей юности и начинает демонстрировать режиссерскую эквилибристику просто запредельного уровня.

Приятно убедиться, что после всех мытарств режиссер ничуть не перегорел: фильм получился цельным и выдержанным в фирменном духе гиллиамовских фантасмагорий.

Кино, по-мальчишески наглое и по-стариковски мудрое, о том, в частности, что, сражаясь с ветряками индустрии, ради результата недостаточно гарцевать романтиком-рыцарем – не зазорно иной раз обернуться и смекалистым жуликом.

Мотив «фильма в фильме» позволил добиться эффекта смешения и смещения всего и вся тоньше, остроумнее.

Эффектный, трогательный, энергичный и, главное, дышащий жизнью, которой в современном кино остаётся всё меньше.

Интеллектуальные игры режиссера, его богатая фантазия и индивидуальность проявляется в каждом кадре этого грустного и веселого, дурашливого и умного, многослойного фильма.

Фильм Гиллиама еще и о том, как искусство, в частности, литература и кино, способно изменить жизнь обычных людей, стоит им всего лишь к нему приобщиться.

Воистину, перед каждым сеансом фильма следовало бы вешать предупреждающий титр с цитатой из известной книги — «Только для сумасшедших».

На титрах «Человека, который убил Дон Кихота» к Терри Гиллиаму просыпается уважение, как к человеку, который исполнил свою мечту.

Можно сентиментально всплакнуть, отметив сходство этой фантастической и невероятно точной во многих деталях современной сказки с фильмами Марка Захарова.

Да, это кино практически детское — посмотрите, как тут машут шпагами и скачут на лошади, не хуже, чем в 1970-х! И все же ничто не отменит острого ощущения меланхолии, которая захватывает по мере просмотра.

Потакая собственному тщеславию, Гиллиам снимает фильм о природе тщеславия, взяв за основу литературного героя, чье тщеславие превращает его в безумца.

Это очень длинно и достаточно невнятно, а некоторые моменты откровенно удивили своим дурновкусием. Впрочем, это хотя и спорное, но тем не менее никак не отстойное кино, и я не могу сказать, что вот и Гиллиам снял свои "Старые клячи".

«Дон Кихот» лучше нелепой «Теоремы Зеро» и слабее «Воображариума», чье очарование заключалось в сновидческой невнятности.

Утомительная, тяжеловесная, нелепая картина. И чрезвычайно архаичная — что становится особенно заметно, когда режиссер пытается идти в ногу со временем и вспоминает про терроризм и беженцев, например.

Начинаясь как трагикомичный фарс в духе "Монти Пайтона, история неудачливого американского режиссера Тобиаса, ставшего вынужденным компаньоном сумасшедшего старика, который не без его участия возомнил себя настоящим Дон Кихотом, затем резко оборачивается мрачным гротеском.

Чувство меры и чувство ритма всегда были скорее врагами Гиллиама, и любая надежда на то, что годы, проведённые с «Человеком», заставили режиссёра подточить его и ясно структурировать, была наивной.

Вечный поборник фантазии, Гиллиам, может, и победил свои ветряные мельницы, но главный бой — с реальностью — он, к сожалению, проиграл.

Гиллиам, как последний рыцарь печального образа, все барахтался в производственном аду, потому что для него почему-то было чрезвычайно важно доделать и выпустить никому уже не нужный фильм.

Славно, конечно, если эта терапевтическая исповедь успокоила какие-то раны в режиссерской душе, но вряд ли она разбередит что-то в зрительской.