Дорогие товарищи!

За резкость характера и коммунистическую несгибаемость Люду несколько раз называют «бешеной», и по ходу действия это идейное бешенство почти без перехода перерождается в исступленное помешательство — матери, потерявшей ребенка, и человека, потерявшего все жизненные ориентиры.

Кончаловский воссоздает на экране трагические события с документальной точностью, вплоть до повторения реплик исторических лиц и безымянных участников, до реконструкции отдельных сцен.

Автор уклоняется в итоге от обличений и чтения морали. Никаких обобщений: просто в роковые моменты жизни одни люди пасуют, а другие остаются людьми. Урок закончен.

Это фильм не про черное и белое. И не про плохих и хороших. Это кино о нашей тяжелой истории, а также о судьбах простых людей. При этом за основу ретродрамы взят незаезженный (точнее – редкий!) материал, мало изученный и практически неизвестный не только молодежи, но и поколениям постарше.

Режиссёр очень сильно подчёркивает историчность всех происходящих событий, не стесняясь буквально документальных мелочей.

Несмотря на давящую атмосферу фильма, сильное эмоциональное потрясение зрителю все же гарантированно. Особенно — если воспринимать его новую работу как завершение трилогии последних художественных фильмов Андрея Кончаловского.

Гораздо важнее позиции Кончаловского в «Дорогих товарищах!» оказывается невероятная работа над собой и над ролью, которую проделала Юлия Высоцкая, кстати, родившаяся в том самом Новочеркасске.

Раскручивается тоталитарная история не только назад, в прошлое, но и в будущее, в которое в наручниках уводят «зачинщиков» забастовки. Семерых из них позже приговорят к высшей мере.

Последние слова, которые прозвучат с экрана, будут полны почти чеховской несгибаемой веры: "Мы станем лучше...". А зритель, уходя под провожающие его звуки "Весеннего марша", уже знает: лучше не станет.

Все это застревает в памяти крепко и надолго, как и некоторые реплики: «На Дону бога нет» или «Руки вязать — целая наука».

Отчетливо политическое кино. Главная героиня — не последний человек в горкоме Новочеркасска, она по жизни следует линии партии, фанатично патриотична. В то же время она волею режиссера оказывается внутри важного исторического эпизода, очень показательного для всей той эпохи, символизирующего тоталитарность любого государства, даже самого социалистического на словах.

Такое ощущение, что это ожившие фотографии прошлого. Площадь от крови не отмывается. Она словно прикипела к асфальту. Пришлось ее заново асфальтировать. По ней разбросана обувь тех, кого, скорее всего, уже нет. Кровь черная. Картина черно-белая.

Действие фильма Кончаловского происходит в вольной казачьей земле, и народный протест он рисует как часть этой русской вольницы. Власть привычно закатывает его в асфальт: прямо по свежепролитой крови. Она настолько прикипела к асфальту, что ее не смыть.

«Дорогие товарищи» устроены не как поединок художника с монструозной глыбой мрамора, а как «упал, очнулся, гипс». Статичная камера Андрея Найденова видит мир словно изнутри застывающего материала садово-парковой скульптуры и сдвинется с места считанные разы.

«Дорогие товарищи» — фраза, которая звучит в фильме и тогда, когда нужно написать донос, и тогда, когда хочется остановить кровопролитие, и тогда, когда надо поднять людей на баррикады. То же и с самой лентой Кончаловского: ее можно объявить и могучим хвостом «Левиафана», и советским «Союзом спасения».

Интонация Кончаловского и есть ироничная. Во всех этих штампах советской печати, которыми все разговаривают, в афоризмах, которыми все разговаривают, когда не разговаривают штампами ("то, что у нас социализм, - тоже государственная тайна"), в контрасте между звучащей музыкой и тем, подо что она звучит, в умозаключении про "Сталина вернуть", в нечеловечески растянутом финале с наигранно оптимистичной мантрой под титры, наконец, - во всём жуткая и едкая ирония.

Страшнее всего в связи с этим то, что «Дорогие товарищи!» — второй российский фильм за год после (внезапно) «Стрельцова», в котором оттепельный Хрущёв представляется как однозначное зло, а на его фоне в положительном ключе осмысляются фигуры Сталина и застойного Брежнева соответственно. Кажется, самое время начать серьёзно переживать.

Камера фиксирует распад материи и гибель души. Этот июньский дождь из пуль, он снят, как июльский, только весь воздух из кадра словно выкачали. Вот они — ваши шестидесятнические иллюзии, так и не ставшие фактом историографии или права, а ставшие лишь культурными мемами и забытой мелодией для интеллигентской шарманки.

При всех ужасах реальной истории Кончаловский снимает кино гуманистическое, где главная дисфункция системы — в будничной человечности. Едва ли он мог предвидеть, что глядя на черно-белый Союз, зрители невольно вспомнят Хабаровск и Беларусь и на выходе из зала проверят новости.

Это все и правда красиво снято. Но, ребят, вы вообще не забыли, что это фильм о серьезной трагедии в советской истории, нет? Мне показалось, что уже забыли. Равно как и с чисто голливудским финалом - ну зачем это в такой истории?

Традиционное кино про горький, с запахом пороха, дым отечества, заряженное рвущейся за край кадра энергией, подпитанной сегодняшними страстями. Ведь у нас и реки поворачивали вспять, потому и входим в них и дважды, и четырежды.

Кончаловский делает все, чтобы выбор и проклятие Люды казались выбором и проклятием Бориса Годунова (оперу Мусоргского по трагедии Пушкина он как раз и ставил в Турине).

Кончаловский рисует пессимистичную картину. И сколь бы консервативным режиссер не был в своих высказываниях в жизни, в «Дорогих товарищах» он показывает страну, вынужденную снова и снова возвращаться к крови и насилию, государство, в котором простой человек всегда обманут, всегда в проигрыше.

Актуальное и смелое кино; не заметить параллели с событиями в Хабаровске и Беларуси крайне сложно. Впрочем, посыл у фильма более глобальный и не привязанный к конкретной локации.

Это публицистическое высказывание, можно сказать, охудожествленная реконструкция новочеркасских событий (а отчасти и «опыт художественной реконструкции», если по Солженицыну), в рамках которой разворачивается семейная мелодрама.

Идеологический: фильм получился отнюдь не антисоветским, а антихрущевским. Ведь при товарище Сталине и цены снижали, и «текли куда надо каналы», и в рабочую толпу не стреляли.

«Дорогие товарищи» в любом случае вряд ли произведут впечатление, скорее разозлят – настроен-то Кончаловский точно антисоветски. Остальным нужно ориентироваться на позднюю фильмографию постановщика.