Французский вестник

Все материалы журнала, выходящего на родине экзистенциализма, заканчиваются, так или иначе, трагически. Секс и смерть, и насилие, и отчуждение, и близость, и творчество, и травмы, и политика; Андерсон про это, а не про винтажную коллекцию шляпных коробок. Дайте уже ему «Оскар».

Если же немного отвлечься от картинки, то режиссера интересует жизнь во всех ее самых странных проявлениях, и чем абсурднее, тем лучше. Он выступает в качестве отстраненного, но заинтересованного наблюдателя, и герои для него — шестеренки в заботливо выстроенных мизансценах жизни. "Французский вестник" рассказывает о любви, одержимости, поиске идеалов, борьбе за свои убеждения и одиночестве.

Стиль Уэса Андерсона, как и всегда, выразителен, уникален и легко узнаваем. Здесь режиссер смешивает цвета, чередуя черно-белую и цветную картинку, английский и французский языки, иногда включает анимационные вставки в историю. Наблюдать за происходящим на экране – настоящее удовольствие, пиршество для глаз.

Андерсон – «весь из себя», за что одни обвиняют его в самоповторе, а другие отдают дань верности своему стилю. В новом «кино с обложки» в лакомую упаковку он сумел поместить несколько горчащих ностальгических мыслей об искусстве, политике, совести, бескомпромиссном l’art de vivre и не обесцененном печатном слове, создав реквием и оду одновременно. Здесь форма радует глаз, а содержание увлажняет его.

«Французский вестник» хочется похвалить за то же, за что хвалили практически все предыдущие работы режиссера: это кино смешное, но не настолько, чтобы хохотать до колик в животе, грустное, но не до рыданий, яркое, стилизованное, ни на что не похожее, разыгранное отличными актерами.

Фильм вроде как о журналистах, но должен признать, что журналистика здесь скорее использована Андерсоном как предлог рассказать такие разные, удивительные и яркие истории о жизни. Есть фильмы, которые меняют жизнь, а есть те, которые задают желание ее проживать. Этот – один из лучших представителей последних.

В творческом методе Уэса Андерсона принято выделять две грани его дарования: с одной стороны, ему под силу создать такой художественный мир, в который приятно и безопасно возвращаться, с другой — строит он этот мир как самый настоящий невротик, приходящий в ярость, если что-то лежит не на своем месте. Первому пункту «Французский вестник» соответствует, второму — не совсем. Кажется, Уэс потихоньку отыскивает лазейки из им же сконструированной изысканной неволи.

В принципе, каждая из трёх основных историй занимательна, доставляя море удовольствия на сеансе. Не так уж важно, что прототипами послужили невымышленные личности, напрямую связанные с журналом The New Yorker. Уэс Андерсон очень тонко вскрывает абсурд ситуаций, которым, строго говоря, ничто не мешало произойти в действительности.

Кино Уэса Андерсона напоминает рассказ старого друга о лучших годах жизни: никакой морали, только развлечение. «Французский вестник» в этом не отличается от предыдущих работ, но режиссер решился на эксперимент: часть кадров сделал черно-белыми. Этим он уничтожил ту непосредственность, цветовую детскость изображения, за которую его любят.

Кто-то скажет, что постановщик отказывается развиваться как художник, воспроизводя одни и те же наработанные за годы карьеры приемы и не желая открывать для себя новые горизонты. Возможно, так и есть. Только в своем милом благоустроенном загончике он царь и бог.

Это комедия о скоротечности событий и щебетании: как обращаются с информацией, придумывают и интерпретируют героев, приподнимают истории над обыденностью и пытаются ухватить дух времени в паре тысяч или паре слов.

«Французский вестник» – вероятно, не самый лучший сценарий Уэса Андерсона, но визуально фильм просто великолепен.

Пытаясь достичь идеала, выстраивая идеальные кадры, и экспериментируя, Андерсон, кажется, забыл о сценарии, из-за чего его новая работа смотрится с трудом из-за перенасыщенности. Тем не менее, у него все же получился красивый фильм с замечательными актерами и парой-тройкой уникальных находок.

Глазами иностранца Франция причудлива, ветрена и часто негостеприимна. Глазами Уэса Андерсона — она еще и феерически абсурдна.

Хотелось бы — без иронии — сказать спасибо Андерсону за то, что снял кино о журналистах, к которым в его собственной профессии принято отношение, скорее, надменно-презрительное.

Отличная, как и всегда у Андерсона, постановка. Режиссёр постоянно экспериментирует с подачей истории, меняет декорации на ходу, переключается между цветной и чёрно-белой палитрой. Смотреть за происходящим так интересно, что час и сорок с небольшим минут проходят незаметно.

В идеальном мире хотелось бы, чтобы фильм был немного более цельным (и дело не в разрозненности историй, а именно в отсутствии какой-либо тематической преемственности). Чтобы актёров было чуть меньше, но зато у них было бы больше экранного времени. Чтобы преподнесено это было более разнообразно.

Его фильм – это рефлексия по тому лучшему, дивному миру, в котором сам хотел бы оказаться: в этом мире занимаются любовью, а не политикой, и подлинный шедевр может быть написан даже за сутки до электрического стула.

Весь этот головокружительный переизбыток деталей и приторно перфекционистских кадров может утомить, но мне постоянно было любопытно, как же режиссер дальше расположит героев в кадре и какие локации и объекты будут на этот раз. Очень хочется пересмотреть. Кино старомодное и карикатурное, но оно завораживает и оставляет только самые теплые чувства.

По сути, перед нами тщательно и обильно стилизованный фильм-альманах с парой необязательных зарисовок о жизни редакции (главред — Билл Мюррей, редакторы — Элизабет Мосс и другие). Новеллы очень разные и в то же время исполнены в одном и том же стиле.

Наверное, самый главный вопрос, который возникает к Андерсону: как, будучи демиургом и имея возможность создавать любой мир, кроме реального, жить именно в нём — единственном, выпадающем из зоны контроля? Фильмы Уэса Андерсона похожи на рождественскую открытку, в которую никогда не попадёшь. Он создаёт сказочные, слишком идеальные миры, где было бы страшно и шагу ступить, чтобы не нарушить прекрасную симметрию.

Три журнальных репортажа с прологом и эпилогом — вот на что хватило двух часов и пятнадцати минут экранного времени Уэсу Андерсону.

Автор очевидным образом искренне полагает, что он-то сам снимает лучше, и пишет лучше, и даже рисует лучше всех тех, на кого он попутно ссылается, и вообще традиционный заокеанский апломб, что, мол, град на холме успешно апроприировал всё хорошее, что было на свете, и теперь остаётся единственным истинным наследником и европейской культуры, и всего остального, он в фильме чувствуется преизрядно, прямым текстом выступая от имени того самого мёртвого редактора и всех его авторов.

Это поклон всем уходящим, но меняющим историю эпохам. Из «Полночи в Париже» здесь не только образ города, но и любовь к началу XX века во Франции, призраки Хемингуэя, Дали (которого у Аллена играет фигурирующий и здесь Эдриан Броуди), Бунюэля, Фицджеральда и Гертруды Стайн.

В своем королевстве неизменно полной луны режиссер творит что пожелает, законы сценарного ремесла или здравого смысла ему давным-давно не указ. Важнее быть верным себе и любезным публике, любовь которой с годами становится все более массовой и страстной. Но если ты в этом королевстве не постоянный резидент, а турист с транзитной визой, то будь осторожен: возможно, вместо «либерти» получишь сплошную «эннюи».

Эта экспериментальная работа американского постановщика, ищущего новые стилевые и формотворческие идеи в кино, обращает на себя несомненное внимание, пусть и рассчитана на хорошо насмотренных зрителей, которые могут ориентироваться в прямых и косвенных цитатах автора.

Андерсон действительно рискнул и попробовал что-то для себя новое. Но, видимо, мы консерваторы — нам хочется старых сказок о большой любви в маленьких комнатках.

Во «Французском вестнике» Андерсон словно бы задумывается — а будет ли так всегда. Да, на век прославленного режиссера, понятное дело, хватит и звезд, и сюжетов, и бюджетов. Но мир вокруг устроен сложнее — и все безнадежнее отдаляется от представлений Андерсона о гармонии и порядке.

Своеобразная дань классической журналистике, с тщательно выверенными статьями, набранными на пишущей машинке, и двумя ключевыми правилами: “Соблюдать нейтралитет” и “Не плакать в кабинете главного редактора”.

Можно сколько угодно говорить, мол, да там же столько отсылок к великим, к Годару, например. Да, но насколько это нужно было здесь? Где та детская непосредственность и легкость, с которой он снимал предыдущие работы?

Фильм, как любая коллекция, лишает жизни и смысла помещенные в него экспонаты, вырывает их из пусть пыльной, но живой среды обитания. То же происходит и с жизнью вроде бы дорогой Андерсону редакции, которая превращается в шарж с обложки. Любовное письмо Ренуару, Трюффо и американской журналистике? А нам кажется, список покупок на «Критерионе»!

Выпуская на волю тысячи кадров, снятых другими, он в своих последних фильмах-коллажах освобождал образ от рабства аллюзий и отсылок, позволял зрителю взглянуть по-новому на кадры-иконы и распознать в них новый смысл. Сложнейшая форма сочеталась в этих фильмах с пламенным чувством, пусть и выраженным витиеватыми словами французской литературы или слишком рубленным слогом революционных лозунгов. Андерсон же - чистый формалист, американский турист в яркой рубашке, с восторгом бегающий по барахолке старого кино. И его фильм, как любая коллекция, лишает жизни и смысла помещенные в него экспонаты, вырывает их из пусть пыльной, но живой среды обитания. То же происходит и с жизнью вроде бы дорогой Андерсону редакции, которая превращается в шарж с обложки.

Кажется, что все происходящее – лишь отличный повод провести время с друзьями и не отрываться от работы, которым все с удовольствием воспользовались. На этот раз забыли только о зрителе, а веселье подготовили только для его участников.