Гавр

Рабочие готовы отдать последнее, чтобы помочь одинокому африканскому мальчику вернуться к матери, после чего хочется покаяться во всех земных грехах и устроить революцию ради отсутствия границ. Европе и так суждено превратиться в курорт и пристанище для беженцев из “третьего мира”, а она, как упрямый невидимый сосед-стукач, хватается за законы и пытается сохранить свою идентичность, растворяющуюся в полете на Луну в космическом корабле компании Virgin.

В фильме происходит множество разных чудес, но главное чудо — сами люди, которые словно задались целью опровергнуть ваше (наверняка сформировавшееся) плохое мнение о человечестве. Все они соседи: покупают в одних и тех же лавках овощи, мясо и фрукты (иногда столь экзотические, как ананас), посещают один и тот же бар. Они все знают о личных делах друг друга, но вместо зависти и сплетен проявляют самое искреннее сочувствие и самоотверженность.

«Гавр» — это душещипательная история интеллигентного старичка-француза (Андре Вильм) и темнокожего мальчика-бродяги Идриссы (Блондин Мигель). Старичок мальчика спасает от миграционной службы, а заодно показывает, как надо обращаться с теми, кто приехал за длинным евро из стран третьего мира (прятать в шкафу, кормить пирожками, далее по списку).

Слово "утопия" означает "нет такого места". Как же нету, вот оно: Гавр Аки Каурисмяки — город постаревшего солнца, новая Атлантида, то самое место, где пролетарии всех стран соединяются и идут вместе выпить. В этой старомодно-добродушной утопии простые рабочие люди уважают друг друга, лавочники милосердны, дети находят родителей, старые рокеры собирают полные залы, смертельно больные выздоравливают, а полицейский ходит с ананасом.

Очевидно очаровательный — настолько, что возникает соблазн упрекнуть автора в конформности, — «Гавр» сделан в прославившем когда-то Каурисмяки жанре пролетарского святочного рассказа и вновь держится на ускользающем несоответствии тона и материала: проникнутая внешним оптимизмом, снятая в иронической, но ласкающей все органы чувств ретроманере история о том, как нищий алкоголик с умирающей женой помогает нелегальному иммигранту.

Я хочу сказать, что это хорошая картина, которая (это плохо) только намеком вскрывает крышку теории марксизма-ленинизма. Надо мощно и сильно крикнуть: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Давно мы не видели хорошего людского социального гнева в кино, так как мы до сих пор «валяемся на полу»...

Нордическая стойкость перед перспективой, в которой чудес не предвидится, а, скорей всего, всех поджидают старость, бедность, болезни и смерть, придает дополнительное обаяние "Гавру", где помимо фирменного холодноватого юмора Аки Каурисмяки, струится какое-то теплое подводное течение и дует с моря теплый ветер, на котором расцветают вишни и оттаивают заскорузлые старческие сердца.