Город жизни и смерти

Это самая болезненная страница китайской истории — японское правительство до сих пор не принесло извинений за то, что произошло в 37-м, но Ли Хуань старается держать себя в руках. События происходят как бы сами собой, снятый в ч/б фильм никого прямо не обвиняет и не виктимизирует, никаких кишок в кадре нет (по меркам голливудского боевика тут все очень консервативно), более того — часть истории показана с точки зрения простого японского новобранца, несколько ошалевшего от того, что творится вокруг. Для китайского пропагандистского кино такая спокойная интонация — вещь удивительная. Тут нет громких антивоенных лозунгов, призывов к реваншу и националистической риторики — только люди, пытающиеся сохранить достоинство и человечность посреди настоящего ада.

Лу Чуань выстраивает сюжет, исходя из стремительно нарастающей силы воздействия образов, становящихся всё более натуралистичными, откровенными, шоковыми – вплоть до превышения болевого порога восприятия любого среднестатистического зрителя. Иди и смотри, словно обращается (подобно нашему соотечественнику Элему Климову) он к каждому. Лу Чуань выбрал чёрно-белое, а точнее, некое бесформенно-серое, выцветшее, мертвенно-бледное цветовое решение, вплотную приблизившись к хроникальной аутентичности. И если бы не жизнеутверждающий финальный аккорд…