Фильм Иоанна - женщина на папском престоле снят по легенде о том, что в IX веке Папой Римским стала женщина. Папесса Иоанна якобы правила в течении двух лет, однако подтверждения этого события от Ватикана до сих пор не было.
В причудливом сочетании феминистской и религиозной тенденций как таковом, с попутным осуждением церковного мракобесия и воспеванием разума – драгоценного дара Бога, пожалуй, нет ничего плохого. Вернее, не было бы, если б это не приводило к известной иллюстративности и, к сожалению, поверхностному раскрытию личной драмы разрывавшейся между высоким признанием и женским естеством Йоханны, чья любовь к графу Герольду завершилась трагически – в полном соответствии с канонической версией. К сожалению, просчёт усугубляет несколько бесцветная игра Йоханны Вокалек, которая была куда выразительнее в образе другой девушки не от мира сего – «босой в парке».
Да, это вовсе не «Жанна д’Арк» без Бессона и Йовович. Скорее, тут что-то вроде очередного «Кода да Винчи». Впрочем, снятый Сонке Вортманном эпик — вообще не о вере и не о религии. «Иоанна» — лишь очередная агитка, рассказывающая о том, как жестоко и несправедливо притесняли женщин на протяжении веков и как церковь эти притеснения одобряла. Но и борцов за гендерное равноправие фильм вряд ли порадует: штука в том, что «Иоанну» никак нельзя назвать даже феминистским фильмом. Обычная плотская любовь к красавцу-мужчине (женатому и с детьми) оказывается для героини важнее всего христианского служения. Вдобавок «исторический» фильм Вортманна еще и антиисторичен: сегодня миф об Иоанне отрицается не только католической церковью.
Допустим, все было. Интересно, что в связи с этим хочет предъявить нам Сонке Вортманн? В первую очередь, вульгарный феминизм самого кондового свойства, на который
редко решается даже Голливуд. Режиссер бьет банальностями наотмашь, превращая фильм в байку о том, что и в самом темном средневековье находились женщины в германских селеньях, способные силой веры, любви и знания пробиться сквозь полосу препятствий жестокого мужского мира. Во вторую очередь, развращенность католического Рима, которая продемонстрирована с таким сатирическим рвением, словно картину снимали накануне Реформации. О кино в данном случае сказать нечего, зато можно поспорить о вреде феминизма