Мама!

«мама!» ― самый смелый и амбициозный фильм в карьере режиссёра, и уж точно самый противоречивый и при этом абсолютно гениальный проект 2017 года.

Это уникальная картина, так давно никто ничего не снимал, если вы истосковались по действительно мощному авторскому кино, способному дать новые ощущения и увлечь так, что от экрана невозможно оторваться – это ваш выбор.

Хотя чувство такта изменяет Аронофски неоднократно, и он то и дело срывается на крик, это не мешает ленте быть, пожалуй, одним из самых виртуозных проектов 2017 года и уж точно самой изобретательной в карьере режиссера.

“Мама” — как приговор Даррена Аронофски религиозным догматам, привычному мироустройству, всему, что считается нормой в безумном мире, а также мужской жестокости и тщеславию.

Ни в коей мере не хоррор и даже не совсем триллер, «мама!» жестко разделит зрителей на два лагеря, но в перспективе может быть признана одним из лучших творений Даррена Аронофски.

Аронофски дал зрителю пощёчину, и только от него теперь зависит, встрепенется и задумается или же бездумно полезет давать сдачи.

Этот фильм почти невозможно полюбить, после некоторых его сцен хочется помыться, но если вы ищите в кино пищу для ума, то он вам определённо понравится​.

Треш-шедевр от Даррена Аронфски — главный скандал венецианского фестиваля.

«мама!» вам, возможно, не понравится (а возможно, понравится), но забыть ее вы не сможете никогда.

Неожиданное просветление сродни лёгкой контузии; ватные ноги в комплекте. Как ни странно, вместе с финальными титрами возвращаются аппетит, потенция и желание творить.

Кино-притчи, в том числе и религиозного содержания, из моды, похоже, выйдут не скоро. Удивить искушенного зрителя такими фильмами непросто.

Новый фильм автора «Рестлера» и «Реквиема по мечте», как обычно, ужасный, раздражающий — но при этом самый живой и значительный в фильмографии режиссера.

В «маме!» можно найти смысл, но это фильм-образ, не имеющий никакого отношения к реальности. Кто-то видит здесь «Новый завет», кто-то политику стран Третьего мира, а кто-то голливудские перезапуски популярных в прошлом кинолент.

Это качественный, многослойный и неординарный фильм, который точно никого не оставит равнодушным (в диапазоне от полного неприятия до восторга).

Держите себя в руках, не ищите тайные знаки, не гадайте над хитросплетениями мнимого смысла. Конечно, любой фильм в сути своей метафора, которая рассказывает не совсем то, что показывает. Но этот душный и пышный мираж не она. На сей раз экран изъясняется со всей возможной прямотой.

Вся жуткая бредятина, которой наполнена лента, имеет множество расшифровок и представляет собой хотя и неоднозначный, но увлекательный ребус.

Даррен Аронофски всегда задавался большими вопросами, находил для каждого эффектную форму и получал долю критики за претенциозность.

Главным объектом надругательства здесь становятся не пресловутые чувства верующих, а иллюзорные и лживые представления о хорошем вкусе и границах искусства.

Лоуренс отрывается здесь от души и возвращает ненависть в хардкор с каким-то пугающим блеском, а заодно дарит отличный подарок своим ненавистникам — никогда еще в кадре с ней не обходились с такой изобретательной жестокостью.

В нарочитой темноте кадра Даррен Аронофски выстраивает неуютное, давящее и пугающее пространство, подобно тому, как поэт окровавленными руками собирает осколки очередного кристалла жизни, разбитого в житейской суете его же творениями.

Кто-то скажет, что фильм – ерунда, и выберет оценку 3 из 10, кто-то, боготворя режиссера, отметит это как "жемчужину" его творчества, а другой зритель поставит 8-ку, оценив и выбор актеров, и глубокое погружение в темы, и самоироничность творца, и зрелищность.

Иносказательное, витиеватое авторское полотно, представленное в виде напряжённого клаустрофобного триллера.

Бесстыдство Аронофски могло бы быть сопоставимо со скандальным и абсолютно нетабуированным творчеством Триера.

Аронофски принуждает зрителя посмотреть на происходящее глазами персонажа Дженнифер Лоуренс, прочувствовать накал и болезненность событий с позиции того, кого толком не знаешь, и долгое время лишь тешишь свое самолюбие тем, что вроде бы по ходу фильма режиссер неоднократно проболтался, кто перед нами.

За всей этой свалкой безумия можно разглядеть портрет художника, который отделил себя от какой-либо моральной ответственности и поглощен лишь собственным эго и творчеством, которое, он верит, важнее всего в жизни.

Реакция на такое бешеное, бескомпромиссное, наглое, во всех отношениях чрезмерное кино обязательно будет сильной, но не обязательно позитивной.

Аронофски открыто вдохновляется своим любимым Полански — причем сперва не столько «Ребенком Розмари», сколько «Отвращением» или «Жильцом».

Над всем этим витают тени Кубрика с его «Сиянием», Поланского с его «Ребенком Розмари» и всех создателей вампирских драм – то так и тянет почесать в затылке: «Помилуйте, неужели можно поверить, что матерый режиссер вот так, своими руками, ломает себе репутацию?! Не может быть. Пародия, наверное».

Как героиня Дженнифер Лоуренс могла выйти за пожилого морщинистого героя Хавьера Бардема? «мама!» и на это не дает ответа, но видно, что Аронофски ставил для себя этот вопрос, ставил и ставил, решал и решал. И мучился, как подлинный Художник.

Аронофски просто так шутит. Конечно, нужно иметь довольно прочные нервы, чтобы отойти на расстояние, позволяющее посмеяться над происходящим, а не вспоминать всякие ужасы вроде «Ребенка Розмари» или «Антихриста», но к этому фильму-провокации сложно отнестись серьезно, и это уже большая проблема для Даррена Аронофски.

Фильм, набирая максимальное число смыслов к середине, в конце полностью утрачивает вообще всякий смысл, всякую мораль и всяческую цельность, превращаясь в очередную басню от любителя басен.

Аронофски открыто вдохновляется своим любимым Полански — причем сперва не столько «Ребенком Розмари», сколько «Отвращением» или «Жильцом» — и подолгу влюбленно рассматривает Лоуренс в приглушенных тонах, на крупных планах, и мало кому сегодня они так идут. Вдобавок там довольно много смешного.

«мама!» представляет собой двухчасовой сеанс упоенного авторского самолюбования, участие сторонних наблюдателей в котором кажется лишним.