В фильме Нимфоманка: Часть 2 рассказана вторая часть жизни женщины-нимфоманки по имени Джо, чья жизнь была полна сексуальных переживаний и различных эротических опытов. Джо рассказывает о себе старому
Если первая часть впечатляла совершенно нетриеровской игривостью, монтажными фокусами и несколько преувеличенной ироничностью, то вторая будет более привычна глазу фаната режиссера. Такая разница — конечно, погрешности проката: разобранный для него пополам семичасовой фильм теряет и симфоничность, и полифоничность.
«Нимфоманка» — ёрнический злой анекдот, развёрнутый и дьявольски подробный ответ «Да!» на все возможные обвинения автору (Он нацист! Он садист! Он больной!) со стороны просвещённой публики. Просто раньше на подобное высказывание ему требовалось каких-то пять минут
Те, кто в первой части воспринимал это все всерьез, будут немало обескуражены — подобное отношение отчетливо высмеивается, и лента еще более превращается в комедию с черным юмором.
Парадоксальным образом сокращенная версия кажется слишком длинной, ведь в ней нарушен естественный внутренний ритм. Некоторые части нимфоманской эпопеи как будто выпирают, не желая в нее вписываться
Если в первом фильме секс чаще всего казался бунтарской юношеской забавой, то тут он уже служит самобичеванием — в прямом смысле: в самых насыщенных сценах Джо или ложится под хлыст мастера BDSM (Джейми Белл), или ищет опасного секса с незнакомцами.
Продолжая углубляться в тайные коридоры женской души, фон Триер вновь уморительно смешит неожиданными параллелями и насмехается над стереотипами, выворачивая в сатирическом ключе самые различные аспекты сексуальных отношений — включая межрасовый секс и лесбийскую любовь, — при этом не забывая цитировать своего кумира Тарковского.
«Нимфоманка» может рассердить, ужаснуть, удивить, вызвать отторжение, заинтересовать, взбудоражить. По ощущениям, фильм создавался для ярых фанатов режиссера и тех, кто его ненавидит.
В отличие от первой части грандиозного полотна Триера, второй фильм более приземлен, жесток и депрессивен. Просмотр превращается в настоящее испытание духа, хотя лента и не лишена фирменной иронии автора