Пленный
зрителей
отзывов с оценкой
Описание о чём фильм
Фильм Пленный основан на рассказе Владимира Маканина "Кавказский Пленный" и повествует о безумии войны. История охватывает недавние времена, российские солдаты застряли на территории горного массива, расположенного на территории Чечни. Симпатичный, но немногословный командир Рубахин и жизнерадостный снайпер Вовка ищут проводника, чтобы вывести свой отряд в безопасное место. Они захватывают красивого местного паренька, который становиться их ключом к безопасности, за которую им придется заплатить высокую цену...
Трейлер
Отзывы зрителей
Оставить отзыв
после этого скажут, что суицидальные наклонности у вас были, но может быть, не припишут Вам никаких иных...
честно говоря, то что пленный страдает неземной красотой, я узнала только из рецензий.
На мой взгляд, при сравнении самого рассказа и фильма, оказывается, что какие-то эпизоды, образы удачнее получились в рассказе и, наоборот, новая трактовка некоторых сцен в фильме оказывается интереснее, чем в рассказе. Начну с разбора более мелких эпизодов. Например, в фильме сцена соблазнения Вовкой молодой женщины мне показалась какой-то невнятной, т. е. из фильма я не поняла, каким образом Вовка так быстро умудрился склонить эту женщину к близости. Я подумала, что она его давняя знакомая (может, я просто в этот момент отвлеклась, и этот эпизод ускользнул от моего внимания – надо было еще раз посмотреть фильм). А в рассказе ясно прописано, что Вовка с этой женщиной не был знаком и соблазнил ее сразу по прибытии в эту воинскую часть (ну, просто Казанова в кубе!!!). Но эпизоды, в которых появляются подполковник Гурин с Алибековым, показались мне более удачными в фильме, чем в рассказе. Все-таки в рассказе присутствует оправдание действий Гурина, продающего оружие противоположной воюющей стороне. Процитирую из рассказа: «Он, Гуров, должен накормить солдат. С возрастом человеку все тяжелее даются перемены, но взамен становишься более снисходителен к людским слабостям. Это и равновесит. Он должен накормить также и самого себя. Жизнь продолжается, и подполковник Гуров помогает ей продолжаться вот весь ответ. Обменивая оружие, он не думает о последствиях». Эти фразы в рассказе все-таки идеализирует образ этого персонажа. А вот в фильме этого нет. Гурин показан алчным, беспринципным воякой, который не упускает возможности нажиться на этой войне любыми способами. И такой подход сценаристов к образу Гурина, на мой взгляд, правилен, так как идеализация упрощает идею. А война должна быть показана сложно - так интереснее и философичнее. На войне четкие представления о добре и зле стираются, там все становится с ног на голову, там у каждого своя правда и неправда в целом, там все что угодно можно оправдать и все можно осудить.
Отрадно также, что в фильме отказались от гомосексуального подтекста (по крайней мере, я его не ощутила), который явственно присутствует в рассказе Маканина, потому что такой подтекст очень сильно оскорбил бы чувства чеченского народа (да и не только чеченцев, но и российских военных), так как в его традиции гомосексуализм - это нечто страшно постыдное, это смертный грех. В фильме Рубаха - просто очень добрый человек, который проявляет сострадание по отношению к чеченскому подростку. Но, с другой стороны, такое изображение Рубахина в фильме опять ведет к традиционной идеализации образа русского солдата. Рубаха получился в фильме этаким добродушным русским богатырем, которому только в силу страшных обстоятельств пришлось убить этого чеченского паренька (вспомним последнюю сцену фильма, в которой Рубаха искренне мучается угрызениями совести из-за убийства). И у меня, например, Рубаха, переносящий на руках Джамаля через реку, невольно ассоциировался с памятником советскому воину-освободителю в Берлине, которого изваяли с немецкой девочкой на руках. У Маканина в рассказе такой сильной идеализации Рубахина нет. Там этот солдат опекает чеченца не только из жалости, но и потому что испытывает к нему эротическое влечение (постмодернистская нелепость, однако).
И образ Вовки в фильме тоже является, к сожалению, в целом довольно положительным (и опять в этом я вижу идеализацию – не надо нам квасного патриотизма!!! Надоело, не хочу!!!). Он - эдакий удалой Василий Теркин 90-х годов, который и бабу может с ходу соблазнить, и все чего хочешь добыть. А эпизод, в котором над ефрейтором Боярковым сначала жестоко издеваются, а потом убивают (сравните: в рассказе смерть Бояркова как факт констатируется уже в самом начале), уже напрямую ведет к практически полной и открытой идеализации русских солдат, к патриотическому осмыслению чеченской войны: вот, дескать, как чеченцы мучили нашего пленного, а мы вот обращались с чеченским пленным хорошо. Поэтому гибель чеченского подростка в конце фильма выглядит полнейшей случайностью без намека на месть, и ее идейно можно оправдать. Таким образом, полностью отказаться от идеализации образа русского солдата на чеченской войне у создателей фильма не получилось, что, по-моему, привело к однобокой, субъективной трактовке чеченских событий в фильме и к тому, что в фильме нет более глубокого, философского осмысления чеченской войны, в частности, и войны как таковой в целом. А ведь мы наслышаны, о том, что творили не только чеченцы, но и наши российские миротворцы в Чечне, про случаи мародерства, про жестокость, насилие, которое они учиняли над чеченским населением, про то, что чеченская кампания развратила и ожесточила многих наших солдат, сделала их нравственными уродами.
А теперь касательно актерской игры. Молодые актеры, которым достались главные роли в фильме, исполнили их неплохо. Но боюсь, что с какими-то ролями посложнее эти актеры не сумели бы справиться блестяще – талант не тот.
Всевозможные ляпы, недочеты в постановке, декорациях, костюмах от моего взора ускользнули, так как я в этом не разбираюсь. Их разбор – удел знатоков.
В целом же хорошо, что этим фильмом внимание общественности опять было привлечено к чеченской проблеме, так как она никуда не делась, и последствия чеченской войны еще долго будут негативно влиять на нашу российскую действительность.
Я бывший военный плевался, когда смотрел фильм, с точки зрения проведения военных операций был совершенно согласен с оппонентами
режиссёра на закрытом показе:фильм должен быть правдив и в деталях, только тогда он заставляет жить и сопереживать боли героев..
Но осмыслив сюжет расставил точки над \"i\"
Продажный полковник отправляет колонну в составе батальона по проданному маршруту где их ждут профи,а комбат идёт по резервному
где боевики на всякий случай поставили засаду из пастухов(те кто не воюют)
Колонне нужен проводник, разведгруппы одна из которых снайперская пара (вов+рубаха) ищут местного аксакала, с задачей доложить в полк что колонна блокирована
Полкан поняв что сделка не состялась организовывает операцию по пленению пастухов, и там вполне применима тактика \"транспортный вертолёт отсреливающий тепловые ловушки и бросание светошумовых гранат\" лай собак, заставляют очумевших пастухов бежать в заданном коридоре где их берут голыми руками
А далее одни эмоции:
1) вытащил из потока с раненой ногой абрека, а как иначе, язык нужен,
а ходить он после купания уже не мог, тоже и с носками- трофей должен идти самостоятельно
2)абрек вернулся даже зная что обмен не состоится - снайпер положит и его и баб
3)абрек не сбежал а куда он от снайпера на открытом пространстве с больной ногой (ущелье, скала и дорога)
4)Рубаха задавил абрека, так случайно, настоящие боевики(идущие на уничтожение колонны) в 10метрах стояли, а пастух пытался мычать
Так что вполне реальный фильм, и ни какой голубизны
Отзывы критиков (анонсы рецензий)
Учитель сделал универсальную историю о трех мужчинах, оказавшихся в тесной компании друг друга по независящим от простых смертных обстоятельствам, один из которых диковат, другие — хорошо вооружены. Из названия картины исчезло даже определение "кавказский", прописанное в легшей в основу фильма повести Маканина. Пленный — он и в Африке пленный. Но зачет этому фильму нужно проставлять совсем не здесь, и даже не там, где маячит страдающая культурным ожирением великая туша гуманизма. И уж подавно — не за антивоенный пафос, хотя Учителю удалось показать войну как место, где нужно удушить другого человека своими, просто-напросто, руками. Скорее это история об удручающей человеческой взаимозависимости и абсолютной невозможности сменить маршрут судьбы.
Экранизируя «Пленного», Учитель, кажется, не определился до конца с тем, нужны ли ему все эти двусмысленности. Параллель со «Смертью в Венеции» явно подчеркнута кастингом, но гомоэротическая составляющая ходьбы по горам деликатно запрятана в глубокий подтекст. Плюс к тому «Пленный» снят в свойственной Учителю техничной, отстраненной манере, в очень актуальном сейчас международном киноформате, подразумевающем не столько высказывание, сколько констатацию факта, — а в случае с новейшими локальными войнами констатировать можно только одно: полное непонимание и полную бессмысленность происходящего.
Что ж, Кавказ в «Пленном» и правда хорош, вся военная кухня поставлена очень пристойно и довольно правдоподобно, а когда режиссер начинает через оптический снимать издевательства боевиков над нашим пленным, даже возникает саспенс! Другое дело, что раньше эти горы и долины были всего лишь сценой, на которой боролся устав и непредвиденные ошеломляющие чувства, теперь же ландшафт/пейзаж, по которому бредут люди, и есть самое главное. Понять режиссера можно: как старый солдат, он не стал копаться в тонкой душевной инженерии, во всех рискованных переживаниях и влечениях, а сделал то, что так хорошо умеет, — «Прогулку» по горам.
Война в «Пленном» — абстрактное разрушительное зло, вынуждающее людей лишать и избавляться от красоты духовной, без которой человек лишь пешка в социальном хаосе и незрячий участник безжалостной, бессмысленной игры, которая уравнивает всех и каждого. Что касаемо той самой опасной симпатии, благодаря которой пресса окрестила картину нашим ответом «Горбатой горе», «Пленный» — совершенно стерильная и бездушная совокупность недоговоренностей и намеков. Режиссер ожидаемо теряется в постановке интонаций и уж совсем несмело пытается завуалировать очевидный гомоэротический подтекст. В итоге, ввиду этой самой неопределенности авторов ленты, хорошие актеры не понимают, что именно им нужно сыграть.
Общая черта Учителя и многих других российских режиссеров, начиная с самого гениального из них, Эйзенштейна - в том, что им глубоко наплевать на устройство физического мира. Никакой закон им не писан, и, если того требует их демиургический комплекс, можно хоть взбунтовавшихся матросов брезентом накрывать, хоть вести пленного мальчишку выручать танковую колонну. Но Эйзенштейн хотя бы имел смелость признать, что ему начхать на то, как все происходит на самом деле, поскольку в его (читай – пропагандистском) искусстве цель оправдывает средства, а Учитель с настойчивостью, достойной лучшего применения, твердит, что в его фильме "все как в жизни".