Сумасшедшая помощь

Как и всякого удачного, цельно скроенного артефакта, который куда ни ткни — откроются какие-нибудь чакры, содержание "Сумасшедшей помощи" можно трактовать в широчайшем диапазоне: от просто злободневного, чернушного (казус майора Евсюкова исчерпывается этим фильмом полностью), до вполне мистического. Нахваливать поэтому сподручней форму. Во-первых, после "Облака-рая" Досталя никто еще не воспевал с экрана наши спальные дворы с таким же метафизическим усердием. Только у Досталя двор был вечным местом старта в некое прекрасное далеко. Хлебников же загоняет героя обратно в блочные колодцы, чтобы человек проснулся. Лучший русский фильм нулевых, которым хочется не заканчивать пустое для нашего кино десятилетие, а скорее начинать новое.

Ко второму с половиной самостоятельному фильму Хлебникова (не забудьте посчитать новеллу из «Короткого замыкания») стало очевидно, что у режиссера уже выработался свой узнаваемый стиль. Пусть действие «Свободного плавания» происходило в провинции, с ее вечной сиестой и уморенными бездельем колоритными типажами, а «Сумасшедшая помощь» – столичная история: поверьте, от перемены места мало что изменилось. Москва здесь не открыточная, гламурная и пестрая, с пробками и видами на Сити и ХХС. Хлебниковская Москва – это дворики спальных районов: магазин, скамейка, подъезд, детская площадка, обшарпанная квартира – маленькая жизнь маленьких людей, затюканных жизнью и уже почти ко всему равнодушных, но все равно смешных и родных.

«Сумасшедшая помощь», будучи действительно темной сказкой, сама того не хотя, уподобляется «рыцарю печального образа», который борется с ветреными мельницами. Сказка эта, по большому счету, о том, что безумие заразительно, что иногда психиатрические заболевания кончаются летальным исходом пациента, а врачи зачастую являются причиной болезни. Об этом нам напрямую говорит финал — очевидный, но единственный из всех возможных. Как говорилось в одной отечественной киносказке о девочке-русалке, такое очень часто случается в мегаполисе. И в это действительно легко поверить: достаточно вспомнить об одном московском майоре, который наверняка до поры до времени мнил себя санитаром общества, но, к несчастью, сам оказался «немного не в себе».

В любопытном недавнем детективе «Убийства в Оксфорде» /2008/ профессор Артур Селдом, уникальный специалист в области математики, описывает случай, когда один из его подопечных решил провести исследование систематически встречающихся у студентов неправильных вариантов ответов в тестах. И пришёл к парадоксальному выводу – о существовании категории людей, чьи ошибки на самом деле таковыми не являются, поскольку базируются на умозаключениях, починённых законам другой логики – более высокого порядка. Борис Хлебников и Александр Родионов, приступая к написанию сценария, исходили, по-видимому, из той же самой предпосылки – и даже иронически проиллюстрировали тезис. Возможно, мысль не является новой, да чего там – стара как мир, восходя хотя бы к культу юродивых, полуофициально одобрявшемуся и Русской православной церковью.