Фильм Тарас Бульба снят на основе одной из самых известных повестей Гоголя. События фильма происходят в Запорожской Сечи, когда казаки решили объявить войну Речи Посполитой. В центре событий оказалась семья уважаемого казака Тараса Бульбы, переживающего глубокую личную драму. Его сын Андрий полюбил польскую принцессу и хочет бежать из Сечи. Раздираемый чувством и долгом, Тарас объявляет сыну свою отцовскую волю.
Зрителя ожидают два часа прекрасной костюмированной трагикомедии — со взятием крепости, отрубленными бошками, реками крови, живой картиной «Казаки пишут письмо султану» и Михаилом «Каналья» Боярским без шляпы и даже без майки в роли казака Шило. Экранизация «Тараса Бульбы» проведена Владимиром Бортко с неожиданным респектом к тексту второй редакции 1842 года. Гоголя зачитывают с экрана страницами. Хотя есть и сценарные вольности — эротические сцены при свечах и демонстрация совершенно уже карикатурных нравов шляхты. Ученики средних школ будут приятно удивлены: почти вся еврейская линия повести, безжалостно вымаранная в адаптированном для хрестоматий варианте текста, любовно перенесена на экран. Да, с осколками пещерного антисемитизма, зато с каким животворящим юмором! Для проспавшего уроки литературы большинства Гоголь — нудный автор нескончаемых описаний степной флоры, но слава богу, что мы дожили до наглядной реабилитации этого великого юмориста.
Зритель, со школы невольно ознакомившийся с "Тарасом Бульбой", может со смешанными чувствами наблюдать не только противостояние казаков с поляками, но и сложную борьбу режиссера с первоисточником. Режиссер пытается умять произведение под идеологически-верный крой, но при этом трепетно оставляя героям всю громоздкую литературную речь Николая Васильевича. При передаче вырванные из контекста монологи и диалоги начинают производить ударный и незапланированный комический эффект. Вся честная и качественная работа — тщательно воссозданная гоголевская Сечь, прекрасная характерная массовка, масштабные батальные сцены, точный основной кастинг, все, все пало жертвой неравной битвы фильма с гоголевской трелью.
Самое неприятное, что может случиться с кино, это когда не только зритель не знает толком, что его ждёт в кинозале, но и сами создатели фильма, похоже, так и не сумели за два года производства почувствовать, что же это они такое наснимал и просмотр фильма целиком ничего так и не разъяснил. Что хотел сказать режиссёр, осталось загадкой. Всё распалось на мозаичные фрагменты Боярского без шляпы, пыток Вдовиченкова, форм панночки, разрозненных воспоминаний и речей Тараса и тех двух панорамных сцен, которые и живописуют в итоге широкий украинский простор. Что хотел сказать Гоголь, к финалу уже вообще растворилось в двадцати пяти миллионах долларов.
Самая главная претензия – зачем сделал из Гоголя политическую агитку? Зачем это постоянное «Русская земля» про независимую Украину? Зачем православие через слово? Почему, наконец, эти предсмертные монологи казаков про «красуется вечно любимая Христом Русская земля!» – пять штук подряд! Именно это «опошление и опопсение Гоголя» больше всего и раздражает кинокритиков. Именно этот декларативный патриотизм, боюсь, спровоцирует прилив желчи и у всех посмотревших фильм культурных людей, и самозаписавшихся в таковые. Потому как давно известно – у всех нас, «образованцев», – паранойя. Больше всего мы боимся, что нас кто-то облучает, тьфу, зомбирует пропагандой. А здесь пропаганда особенно и не скрывается. Однако, в фильмах Бортко так было всегда, и всегда, думаю, будет. Можно ли было сделать другого «Бульбу» – неоднозначного, многопланового и многослойного? Да, безусловно. Но давайте будем реалистами – в нынешних условиях на подобный замысел денег никто бы не дал. И дело не в политическом заказе, а в прокатной судьбе ленты.
Возникает ощущение, что вкрадчивые сценаристы — сам Бортко и Игорь Матюшин не пропустили ни одного куска повести, где бы присутствовала Русь, и слова о ее величии. С таким искусным монтажом кусков авторских отступлений и монологов героев, вырванных из контекста, и без того патриотический пафос Гоголя приобретает имперские масштабы, граничащие с пропагандистской истерикой. Зверства самих казаков, описанные у Гоголя, деликатно убраны режиссерской рукой, и от этого эти грязные, страшные люди с обвисшими усами и буйными оселедцами смотрятся тут разве что не святыми. Куда-то канул безвозвратно и прекрасный гоголевский юмор, не раз заставлявший улыбаться и даже хохотать внимательного читателя повести, уступив место одному лишь патриотизму и святой вере. Так что после выхода из кинотеатра даже не совсем понятно — вроде все по классику, но чего-то все же не хватает. И вот это «что-то» и оказывается той гранью, которая отличает шедевр от работы средней руки, и эпос — от пристрастного и пафосного пересказа. Удивительно одно — что фильм этот снял тот самый Владимир Бортко, которому принадлежат блестящие экранизации Булгакова и Достоевского. Потому, кстати говоря, и высок с него спрос, в отличие от большинства новинок российского кино, не выдерживающих никакой критики.
Самое нелепое, что можно придумать в связи с увиденным, это пуститься в бубнеж о том, что, вообще-то, в книге Бульба не был положительным персонажем, что за убитую жену мстил все-таки Хоакин Мурьета, а гоголевский герой просто очень любил воевать и грабить. Действительно — Владимир Владимирович Бортко, прежде известный своим педантичным обращением с текстами, тут неожиданно лихо порубил Гоголя в винегрет, а в дело пустил только те его кусочки, которые обидят максимальное число жителей суверенной Украины. Но буддийская беспечность, с которой сделан «Бульба», полностью избавляет от необходимости анализировать как его отношения с первоисточником, так и политические интенции. Это не высказывание на тему исторических отношений России с Украиной и, строго говоря, никакая не экранизация — это, что называется, фильм-праздник в исконно русском понимании праздника как события, на следующее утро после которого всем стыдно.
Традиционная ахиллесова пята многих современных экранизаций классики – чрезмерная модернизация, когда герои старых пьес, романов и повестей выглядят банальными уроженцами мегаполисов, только наряженными в костюмы прежних эпох. Владимир Бортко, дабы избежать подобного греха, уклонился в противоположную крайность: его «Тарас Бульба», воспроизводящий гоголевскую повесть по возможности буквально, – скорее методическое пособие для школьников по предмету «Русская литература», нежели живая кинокартина. Владимир Бортко пытается сделать из «Тараса Бульбы» эпос, но никакого эпоса не выходит, поскольку, с одной стороны, фильм снят в более-менее реалистической манере, а с другой – предельно, как уже говорилось выше, театрализован. Пафос, нисколько не дозируемый, губит эту экранизацию не меньше, чем школьно-учебная хрестоматийность и фольклорный налет.
Все начинается несколько сумбурно, но терпимо. Терпимо, помним, мы смотрим новое русское кино, это когда вроде не безнадежно. Но где-то на пятой минуте пускается в ход этот пульсирующий монтаж в духе Гая Ричи, затем актер Ступка в особо драматичные (читай: патриотичные) моменты все чаще превращается в того похотливого старикана, которого он играл в муратовском «Два в одном», еще позже понимаешь, что на лице младшего сына, Игоря Петренко, так и не прочтешь ни любви к польской царевне, ни нелюбви к Отечеству, ни вообще хоть что-нибудь, наконец, уже ближе к финалу, выходит сын старший, Вдовиченков, и просит кошевого фильтровать базар, причем, действительно копируя своего героя из одной бандитской саги. Вообще, когда к фильму накапливается так много вопросов, они поневоле становятся риторическими. Конечно, «Тарас Бульба» просто создан для того, чтобы оттачивать на нем остроумие, если бы не одна серьезная вещь: весь этот агрессивный патриотизм, извините, общественно опасен, и история прошлого века это более чем наглядно доказала.
Никогда еще на ура-патриотических фильмах мне не было так стыдно за свою страну и братскую Украину. Когда в фильме Тарас Бульба говорит про казаков, что, мол, не было еще таких товарищей, ему веришь – таких действительно не было. Вся экранная доблесть казаков состоит в том, чтобы любить отчизну, проигрывать битвы, сигать на конях с обрыва в реку и молчать при мучительной казни. Вообще, бестолковостью и общей бессмысленностью постановки «Тарас Бульба», наверное, установил какие-то новые рекорды. Даже для патриотического ура-блокбастера фильм невероятно черно-бел: пьянствующие казаки нападают на соседей почем зря, но они любят Сечь, верят во Христа и поэтому хорошие; унылые ляхи зверствуют, страшными способами казнят пойманных казаков и поэтому с головы до ног злодеи. При этом Запорожская Сечь – эта украинская Спарта – всё равно воспринимается в фильме кучкой зарвавшихся агрессивных дикарей, которых наконец-то подвергли санации более цивилизованные соседи. Обидно за предков.
Фильм, как лоскутное одеяло, прорывается в самых неожиданных местах, не греет душу, не согревает тело, не имеет логики повествования и выглядит заготовкой, которую собрали из того, что было, но забыли обработать напильником. Возможно, что снятого за три года материала, с лихвой хватит на создание двенадцатисерийного телефильма, способности к которым у Бортко известны давно, за что его и любят. Но тогда из картины следует вырезать все кровопускание, и тогда самой страшной в картине станет сцена казни казаков на площади. Для хорошего режиссера одной этой сцены должно быть достаточно, чтобы шокировать зрителя (примером тому экранизация романа Стивена Кинга «Мизери» в постановке Роба Райнера). Но это все мечты. Реальность же к ним не имеет никакого отношения. К сожалению.
Ты — фильм дурацкий, проклятого "Бладрейна" брат и товарищ, и самого "Во имя короля" секретарь! Какой ты к чёрту исторический епик, коли размахом да драмой и ребёнка малого не увлечёшь? Голливуд высирает, а ты пожираешь. Не будешь ты, уеболлов тайный сын, зрителей российских под собой иметь, твоего экранного времени мы не боимся, словом и кошельком будем биться с тобой. Вот так тебе Всяередакция отвечает, никчёмный! Не годен ты кинокартиною зваться – не картина ты, а мазня кривожопая! Число знаем, но тебе не скажем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, и за это целуй в жопу нас!
В «Тарасе Бульбе» Бортко пускается на совершенно изумительный маневр — пытается насильно загнать вольного, непредсказуемого, взрывного гоголевского героя в тесные рамки духоподъемного христианско-патриотического эпоса о величии земли русской. Герой упрямо сопротивляется, от чего идея эпоса разваливается на кусочки. Снято всё это как-то предельно буднично и неспешно, будто перед нами разворачивается не дорогостоящая реконструкция исторических событий, а, не знаю, выезд дома престарелых на шашлыки. Спасительная мысль — нет, так не бывает на самом деле, они всё это не всерьёз, не взаправду, не могут же взрослые и вменяемые люди делать подобные вещи, не граничащие, а уже откровенно сваливающиеся в какой-то горячечный абсурд, от чистого сердца - умирает вместе с третьим, кажется, казаком, помянувшим перед смертью русскую землю.