Фильм Я расскажет нам про молодого человека, который собирался откосить от армии, попав в психбольницу. После затянувшегося лечения он, наконец, выходит на волю. Вместе с его жизнью мы узнаем историю целого потерянного поколения, чья молодость пришлась на конец советской эпохи.
Для тех, кто нашел «Нирвану» (первая работа Игоря Волошина) скорее любопытным экспериментом, чем пижонством, фильм «Я» должен бы стать моментом истины, разъяснением, проливающим свет на разные стороны творчества этого неординарного, ни на кого не похожего режиссера. Волошин — совсем не рассказчик, а классический визионер, со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами. «Я» не поучает зрителя, никуда его не ведет и ничего ему не предлагает, кроме увлекательного путешествия назад во времени.
"Я" — первый в текущем десятителетии по-настоящему эмансипированный русский фильм, заглядывающий скорее в десятилетие следующее. Существенный, признаться, рост после симпатичной, но беспомощной "Нирваны" (первой волошинской попытки сделать русский "Трэйнспоттинг") и телеагитки "Олимпиус инферно": если на заработанные на TV средства господин Волошин будет каждый раз высказываться в подобном роде — мы не против.
То, что артистам приходится по мере сил через них продираться (Акиньшиной удается ввернуть пару человеческих реплик, выход продюсера Анны Михалковой в виде разумного главврача — вообще как глоток свежего воздуха), можно было бы списать на особенности авторского видения мира, а то, что автобиографический (так, по крайней мере, намекают титры) сюжет на две трети повторяет лимоновского «Молодого негодяя», объяснить цикличностью русской жизни. Но проблема в том, что формат исповеди, пусть даже выдуманной, подразумевает чуть больше рефлексии и чуть меньше самолюбования. Вообще, трудно отделаться от мысли, что жанр радикального личного высказывания Волошину навязали непростые экономические условия. Будь у автора реальная возможность проявить свои специфические умения в каком-нибудь номерном ремейке «Техасской резни бензопилой» — это, кажется, стало бы большим облегчением, в первую очередь для него самого.