Я прихожу с дождём

Фильм «Я прихожу с дождем» - потрясающий. Потрясающий в обоих смыслах. Он вызывает или бурю эмоций (часто – восторг, часто – шок), или резкое неприятие. Он очень экспрессивен, но эта экспрессия будто разлита по всему фильму и только время от времени (впрочем, в достаточном количестве) прорывается, словно магма, из якобы «спящего» вулкана. Фильм Чан Ан Хунга рассказывает о противостоянии Добра и Зла в душах людей. О том, что мир гораздо сложнее, серьезнее, страшнее и прекраснее, чем видит современная Западная (а следом за ней – и мы) цивилизация. Что в этом мире есть силы, которые губят или спасают человека. Все зависит от того, какую сторону выберешь ты сам. В заключение хотелось бы отметить и блестящую работу всего актерского ансамбля, и талант оператора, и великолепную музыку Густаво Сантаолайя и рок-группы "Radiohead". Да, все эти талантливые люди, вся съемочная группа создали кино не для всех – но для тех, кто обладает духовным опытом или ищет его. Ищет, чтобы быть человеком…

После того, как аудитория отсеивается до трех с половиной человек, картина крайне элегантно выруливает на территорию, где авторское чувство прекрасного достигает апогея, а путаный сюжет обретает форму вполне себе цельного кинополотна. Оператор неожиданно талантливо и непринужденно впадает здесь в визуальное эстетство — неслучайно самые эффектные эпизоды картины связаны с подсвеченным тысячей неоновых огней Гонконгом. Не уступает ему и режиссер — персонажи под полуобморочные рулады меланхоличных Radiohead разыгрывают всем хорошо известный новозаветный сюжет, но пропущенный сквозь призму болезненной эстетики творчества Клайва Баркера.

«Я прихожу с дождем» из тех фильмов, которые ставят в тупик уже на этапе атрибуции. С одной стороны, это неонуар: частный детектив с темной тайной в прошлом, маньяк, мафия – все на местах. С другой – это несколько мракобесная мистическая драма, в которой христианские метафоры и библейские аллюзии столь же красивы, сколь и навязчивы. Из всего этого сора вырастает кино, которому не обойтись без приставки «арт». Слишком сумбурное, для того чтобы его пересматривать, и слишком сложное, для того чтобы скоротать вечерок. Однако, отринув те (сервисные, по преимуществу) функции, которые кино обычно берет на себя сегодня, «Я прихожу с дождем» предлагает зрителю переживание столь же исключительное, как прогулка по подернутому вечерним туманом Гонконгу.

До просмотра желательно не читать интервью, данное режиссёром-сценаристом2, который исчерпывающе раскрыл сокровенные глубины замысла, а ознакомиться с высказыванием постфактум, удостоверившись в верности собственных наблюдений. Но для этого следует всецело отдаться во власть завораживающего медитативного ритма и, главное, преодолеть зреющее в душе возмущение самим подходом автора, смело смешивающего возвышенное и низменное – неземной красоты виды природы и отвратительные деяния рук человеческих. (Тем самым Тран Ан Хун, заметим, вполне вписывается в волну азиатских киномастеров, пришедших на рубеже веков.) Только при таком условии можно оценить и жанрово-драматургическое своеобразие ленты, и остроту философского подтекста.

Формально это шоковый триллер — ни стыда, ни жалости, еще в начале один мужчина кусает другого в подмышку; к середине появляются суровые китайские братки (банда укомплектована в том числе и звездами корейского кино), важные роли отведены молотку и шприцу с героином. Но детектив быстро превращается в богоискательский трактат, этакое Евангелие от Хартнетта, надо заметить, довольно бессвязное (и сыщик, и нищий святой в одинаковой степени подвержены процессу просветления). Режиссер Ан Хунг Тран (cейчас он везет в Венецию свою экранизацию «Норвежского леса» Мураками) машет крестами, кульминационной делает сцену распятия и, как часто бывает с попфилософами, больше мямлит, чем действительно что-нибудь объясняет. Но сам фильм спасает остроумный экскурс в мир высокого.

Картина Хунга получилась крайне неровная и с запутанным повествованием, но, тем не менее, она проста и доходчива, если отбросить все второстепенные сюжетные линии и определенную, тягучую размеренность. Используя модное нынче изобилие персонажей, которые в конце концов пересекутся на пустыре возле автострады Гонконга, режиссер всего лишь просит нас заглянуть внутрь себя и найти свое истинное Я. И не страшно, если вы там, глубоко внутри, не найдете ничего, кроме красивой композиции костей и плоти, как на картинах Дали и его своеобразного ученика Хасфорда. Это ведь всего-навсего тело и мозг, а истинное – душевное – тело, вполне возможно, вам еще предстоит познать. И я не удивлюсь, если это случится благодаря картине «Я прихожу с дождем».