Воздух

Антигероическое и антивоенное кино «Воздух» не базируется на мифах, легендах и агитках. Куда скорее вызывает в памяти художественные ассоциации: тут и военно-кинематографическое имя героини Женя («… Женечка и «катюша»), и кровавая грязь, как в «Трудно быть богом», и героини, будто сестры девчонок из «А зори здесь тихие...». Отсюда, наверное, и появляется давно утраченная российским кино о любых войнах достоверность и правдивость.

Фильм «Воздух» не содержит прямых отсылок к происходящим сегодня событиям – военным пожарам, которые полыхают сразу в нескольких регионах мира. Но развенчание войны, как увлекательной компьютерной или кинематографической забавы, любовь режиссера к человеку, его боль по поводу загубленных на войне жизней делают «Воздух» на редкость актуальным высказыванием.

Важнейшее значение здесь имеют, разумеется, диалоги. Между боями говорят о детстве, о поцелуях, о боге и ожидании новых двигателей, которые не будут брызгать маслом и жечь ноги. Говорят и о Родине, однако каждый из этих отстраненно усталых разговоров исполнен колоссального эмоционального подтекста. Это реплики, повисающие в оружейном и табачном дыму, в которых тонет любой, даже самый большой (как Родина) предмет. «Воздух» это редчайший российский фильм о Великой Отечественной войне, в котором нет собственно Победы.

«Воздух» — это очень своевременная и важная работа, которую надо видеть всем. Хотя бы для того, чтобы осознать, что любая пропаганда, любые идеологические споры о войне (в том числе яростно антивоенные) не имеют никакого отношения к войне.

Нигде раньше, по крайней мере в нашем кино, не видели таких впечатляющих сцен самолетных боев. Впечатляющих, в первую очередь, своим реализмом – когда действие переносится в воздух, сосать под ложечкой начинает с первых секунд: хочется выпрыгнуть из кабины, но оторваться при этом совершенно невозможно. Однако почти вся «боевая» часть фильма лишена шапкозакидательской интонации, когда один самолетик истребляет целую дивизию «мессершмитов» – это кино про боевые потери.

Чересчур тяжеловесные диалоги, которые к тому же чаще всего произносятся с одеревенелой интонацией. Возможно, это помогает режиссеру вытравить из ряда сцен чрезмерный пафос, однако человечности персонажам это не добавляет, поэтому время от времени герои невольно превращаются в заледеневших кукол.

Психологическая, даже экзистенциальная драма с бюджетом в 450 млн рублей и новейшими визуальными эффектами и привлечением искусственного интеллекта — беспрецедентная штука в российском кино. Военный экшен без хеппи-энда, основная сюжетная линия которого — гибель всех главных героев по очереди, — невероятная вещь для киномейнстрима.

Чего лишен «Воздух», так это назидательности и мелодраматизма, которые так часто используются в нынешнем военном кино. Алексей Герман-младший вместе со сценаристкой Еленой Киселевой и художником Еленой Окопной, которая является безусловным соавтором почти всех картин режиссера, не пытаются манипуляцией выжать зрительскую слезу, хотя речь идет о совсем молодых девчонках, оказавшихся на поле боя. Но слезы накатывают невзначай сами.

У «Воздуха» совершенно особое послевкусие, он долго не выходит из головы, возвращается, тревожит. Кому-то гойевские капричос фильма будут и сниться в кошмарах, ничего не поделаешь. Но важно, что в России 2020-х годов появился фильм, который явно останется, а не исчезнет через пару недель после выпуска. Останется со всеми своими язвами, ранами и теснотой, которые Герман, может, по наследству, сумел изобразить так, чтобы они из «чужих» стали «нашими».

Бродский когда-то заметил, что трагедия, когда погибает не герой, а хор. В "Воздухе" хор остается. Маша и механик - последние герои, которые должны вписаться и в новый хор, и в новое время послевоенного мифа.

«Воздух» отличается от лоснящегося от CGI «Сталинграда» Бондарчука или мерно жужжащего «Дюнкерка» Нолана. Поэтому гадливо читать комментарии, вроде «опять сняли чернуху», «как всегда, немцы в шоколаде, а мы в говне», «когда же мы научимся снимать войну», «ушёл, даже не досмотрев», «а вот раньше…». А вы думали, как сегодня снимать войну? Как боевик? Как приключение? Только так: без оглядки, зажмурясь от страха за девчонок, с кровью и маслом, горящим под ногами, в почти монохроме (отличная работа художников!), с девичьими слезами: «самолётик, миленький, лети, пожалуйста» - и женскими у могилок: «звёздочки вы мои»…

Каждый эпизод по отдельности снят хорошо и вызывает отклик в душе, но не всегда они дополняют друг друга и складываются в цельную картину, так что ближе к финалу у зрителя, как и у героев фильма, накапливается усталость и наступает очерствение, несколько притупляющее эмоциональную реакцию.

Без сомнения, Алексей Герман-младший — большой автор. И «Воздух» несмотря на недостатки в драматургии — всё равно, кажется, лучшее, что снималось о войне за последнее время. И на фоне порой напыщенного патриотического пафоса в фильме звучат важные слова о ценности человеческой жизни, о том, что война — это всегда потери, не просто голая статистика, но гибель конкретных людей со своими мечтами и иллюзиями.

Неслучившийся военный эпик, которому повезло состояться как техничное, исправное произведение, знающее, что оно хочет высказать и каким языком — во многом заимствованным — оно будет это делать.

Великая Победа была добыта не только непосредственно на полях сражений, но и благодаря техническому и социальному прогрессу. А прогресс – и технический, и социальный – достигается всегда путем упорной внутренней работы и без жертв не обходится. Что ж, может, эта мысль и не тянет на невероятное откровение. Но тот маршрут, по которому Герман-младший нас к ней подводит, надо признать, по-своему увлекателен, и банальным его точно не назовешь.

Кино как будто рушится под собственной же тяжестью, задыхается в своей же неопределённости. Из хорошей военной драмы медленно превращается в плохую мелодраму. Идеологически что-то мямлит два с половиной часа, боясь выразить хоть какую-нибудь внятную позицию. Конечно, по сравнению с другим прошлогодним проектом «Первого канала» про космос, «Воздух» не назовёшь очередной патриотической пропагандой, но и чёткого антивоенного посыла в нём не прослеживается.

Главный философский вопрос «Воздуха» авторы сформулировали так: «Родину любить — это на смерть идти? Что важней, родина или человек?» Разумеется, это вопрос чисто риторический, подвешенный в сером тумане просто для эффектного сотрясения воздуха, и трудно представить, чтобы действительно отдавшие жизнь за Родину летчицы в короткие минуты затишья между боями находили время и силы обмениваться такой высокопарной демагогией».

После долгих титров повисает в воздухе неоднократно звучащий в фильме вопрос: «А Родину любить — это на смерть идти?» У авторов на него несколько ответов. Сегодняшний зритель отвечает на него сам.

Как ужасы войны оказываются смазаны тусклой туманной картинкой, так и эмоции персонажей растворяются в каких-то нарочито придуманных сценах и неестественных диалогах, которые актеры проговаривают одинаковыми механистическими, почти лишенными интонаций голосами. Возможно, этот прием должен обозначать психологические защиты, которые выстраивают для себя люди, каждый день имеющие дело со смертью, но вызывает ассоциации скорее с плохим театром или искусственным интеллектом, растущим засильем которого в кино так обеспокоены зарубежные коллеги Германа-мл. И, несмотря даже на свой гуманистический посыл, фильм «Воздух» получается на удивление душным.

Дотянуться до работ Ростоцкого и Быкова «Воздуху» всё же не удается — по самой банальной причине. Те самые отдельные трагедии словно повисают в воздухе — они происходят здесь и сейчас, а прошлого у них нет. Каждая девушка в «А зори здесь тихие» имела свою собственную биографию, свою историю, которая происходила в мирное время; то же самое можно сказать про любого героя картины Быкова.

Как бы Герман ни стремился к реализму в показе войны, на экране у него в основном выходит чистая лирика, переливы палевых оттенков, сдержанная красота голых степей, метелей, неярких закатов и пасмурного неба, - все то, что он заставлял операторов выявлять и подчеркивать еще в «Бумажном солдате».

Ирония в том, что, желая показать человека на войне, Алексей Герман-мл. не показывает человека на экране. Недостаточно крупных планов колоритных лиц, красивой военной формы, курительной трубки в зубах или собаки на руках. Героизм, о котором хочет рассказать «Воздух», возникает из поступков и моральных выборов — ни того, ни другого в фильме практически нет. И красивая, поистине замечательно и с огромным трудом снятая панорама войны в конце концов обескураживает абсолютной пустотой и банальностью выводов.